«Моя худшая профессия – официант». Самый необычный путь в киберспорт
В киберспорт приходят по-разному. Как вам такой вариант: перепробовать кучу профессий от официанта до риэлтора, стать профессиональным игроком, прервать карьеру из-за нехватки денег, стать комментатором, а потом уйти в тренеры лучшей команды СНГ?
Да, все это один человек – Игорь «ATRemains» Радкевич, который уже выиграл с Gambit один сплит Континентальной лиги и останавливаться не собирается.
- Ты уже год работаешь тренером. Тебе в кайф этим заниматься?
– Да, определенно в кайф, этих эмоций не хватало. Если брать средний возраст игроков у нас в Континентальной лиге – это от 20 до 23 лет, наверное. Мне уже 28, соответственно, я когда-то играл, но играть довелось недолго, потому что были свои формальности: надо квартиру оплачивать, надо себя кормить. Я жил один, и жизненная текучка меня тогда захватила.
Сейчас же я почувствовал, что хочу вернуть то, чем я когда занимался, хочу более ярких впечатлений.
- То есть когда ты работаешь комментатором, амплитуда эмоций не такая большая, а вот разница между победой и поражением, когда ты тренер...
– Намного больше. Когда я был комментатором, все равно бывали моменты, когда я переживал. Наверное, самые яркие впечатления, кайф, были когда наша команда ANX играла на ЧМ в 2016 году. Мы поехали в Америку, комментировали непосредственно с места, болели – дай боже, отстаивали честь региона и в плане комментирования.
Сейчас победы, бывает, приносят просто радость, бывает – эйфорию. Поражения тоже разные: бывают огорчения, бывают... Вот после игр в пятницу (Gambit сенсационно проиграла два матча – прим. Cyber.sports.ru) была пустота. Ты вообще ничего не чувствуешь, копаешься в себе, пытаешься это исправить – и очень хорошо, когда получается исправить свои ошибки. Допустим, когда получается за один день собраться, прийти с новыми силами и показать, что мы еще готовы бороться дальше.
- Когда ты сменил сторону баррикад, твое общение с комментаторами изменилось?
– Нет, совершенно нет. Естественно, по рабочим вопросам получается намного меньше с ними общаться, потому что на буткемпе у нас один выходной в неделю, и не всегда получается с ними выбраться куда-то. На студии мы хорошо общаемся, каких-то дружеских посиделок меньше, потому что во время сплита идет рабочий процесс. Сплит заканчивается – если мы побеждаем, то едем в другое место. Ну и я все-таки не гражданин России, поэтому после чемпионата я возвращаюсь домой.
Но мы все равно переписываемся, Олсиор до сих пор один из моих ближайших друзей. И я ему должен денег сейчас.
- Бывает, что ты слышишь, как кто-то в эфире неверно оценивает эпизод, и потом указываешь на ошибку?
– Сейчас – нет, потому что я не Юлий Цезарь, не умею два-три дела делать одновременно, так что на комментировании не фокусируюсь. Если я чем-то занимаюсь, то делаю это целенаправленно, а комментированию и другим вещам меньше времени уделяю.
- Можешь вспомнить момент, когда ты понял, что свяжешь значительную часть жизни с Лигой легенд?
– Скорее не с Лигой легенд, а с киберспортом вообще. Это первый The International, на который я попал. Я тогда жил и работал в Германии, знал, что будет проводиться International, взял недельный отпуск и поехал на Gamescom. Просмотрел абсолютно весь турнир, впечатления были большие, я понял, насколько это быстро развивается, насколько это прикольно и заряжает эмоциями. Захотелось стать частью этого.
Ну как обычно: «Как попасть в киберспорт?». Человек, который ничего не делает и говорит, что хочет попасть туда, не попадет никогда. Это долгий путь, который ты должен пройти. Сперва я попал туда как игрок, потом стал комментатором, сейчас я тренер. За долгое время обрастаешь кругом знакомств, опытом, и, возможно, потом твоя квалификация где-нибудь пригодится.
Уходить я, наверное, пока что не хочу. Потому что это доставляет мне удовольствие, это работа, которая приносит радость, на какой бы позиции я не находился. До этого, тем более, у меня было много разных профессий, и худшая, наверное, – официант.
- Что особенно сложного в работе официанта?
– Это в моральном плане сложно. Меня очень сильно раздражает, когда тебе необходимо создавать видимость работы. Например, ты приходишь в ресторан, который сам по себе является вечерним рестораном. Люди обычно приходят туда пообедать и иногда выпить чашку кофе. И ты приходишь на работу к 9 утра, первый клиент появится дай боже в 11. И вот с 9 до 11 ты должен просто ходить, протирать столики, создавать видимость того, что ты работаешь, хотя это абсолютно бесполезная трата времени.
– Знаю, что ты еще работал риэлтором, мойщиком окон... Какое занятие было самым приятным до Лиги легенд?
– Наверное, как раз мойщиком окон в Германии. Прикольно, мне нравилось. Во-первых, небольшой адреналин был, потому что я работал на русского предпринимателя: «Страховка – это для ребят, которые переживают. А если ты работаешь на 4-м этаже, то можно и без страховки». И ты работаешь на лестнице складной. Если ветер сильный, она шатается и ты такой: «О, кажется, сейчас можно и упасть». Все время переживаешь, понимаешь, что надо быстрее все делать.
На самом деле, там было много разных объектов, и из-за того, что ты часто переезжаешь, ездишь куда-то, она не была однообразной. День за этой работой пролетал быстро, и не то чтобы она приносила удовольствие, но эта работа не выматывала морально. Просто зарабатываешь, она приносила солидный доход.
- Это сколько?
– Когда я работал, в самые щедрые дни с чаевыми доходило до 1800 евро, а так – средняя зарплата была 1200-1300 евро в месяц. Плюс за жилье я платил всего 100 евро в месяц, остальные деньги – полноценный доход.
- Как ты вообще оказался в Германии?
– Я ушел из университета. Как обычно это бывает, родители, бабушки, дедушки у меня советской закалки: «Очень важно получить корочку». Все любят эту корочку. На самом деле, попав в университет, я даже не знал, чем я хочу заниматься. Мне просто надо было попасть на какую-то инженерную профессию, потому что математика, химия, физика – это сильные мои стороны были, особенно математика.
Попал на бюджет, стипендия была, все было здорово-классно. А потом ты просыпаешься однажды утром и понимаешь, что занимаешься бесполезным делом. Профессия «инженер теплоэнергетики» – из возможностей ты можешь пойти работать на один единственный завод. Точнее, не на завод, а на теплосети, которые у нас в городе находились. Я еще специально потом ходил на экскурсию туда, чтобы убедиться, что я не хочу этим заниматься.
Вот, просто проснулся утром, думал куда податься – не хотел ехать туда, где были мои друзья. Я расценивал это как жизненный опыт – поехать куда-то одному. Своего рода испытание.
Выбрал Германию, потому что там никого действительно не было. В течение двух недель нашел работу, купил билет на автобус, сказал своим родственникам: «Аривидерчи, я уезжаю в Германию, из университета я ушел». Они говорят, мол, восстановись. А я говорю, что ушел полгода назад и восстановиться уже не могу. То есть я поставил их перед фактом и оставил в таком состоянии, когда у них уже не было времени на меня поругаться. Я сказал, что ухожу, а завтра уехал.
- Когда ты менял профессии, ты хотел побольше попробовать или просто занимался чем нравится, как только переставало нравиться – уходил?
– Да, именно так. Во-первых, попробовать. Если бы мне сразу попалась профессия, в которой я чувствовал бы себя комфортно, мне бы нравилось этим заниматься, и я мог бы на этом что-то заработать – да, я вполне мог бы остаться. А если что-то не устраивает – ищешь что-то другое.
Я против того, чтобы попасть в этот порочный круг, как некоторые люди предпочитают жить: работают на нелюбимой работе, в семье давно разлад, беда вечная происходит. Я огромный несторонник этого.
- У тебя остались какие-то навыки с тех времен?
– Да, окна я все еще хорошо мою.
- На пути Лиги легенд были моменты, когда ты сомневался, правильно ли ты выбрал?
– На самом деле, практически нет. Потому что мне отчасти везло. Когда я попасть в профессиональную Лигу легенд, я спрева рассматривал Европу, потому что я гражданин Латвии, в Европе мне проще было бы играть. Я начал серьезно заниматься индивидуальными тренировками, когда ты просто клаймбишь эло, знакомишься с какими-то людьми, пытаешься играть вместе на маленьких турнирчиках. Начал каких-то людей отсеивать, каких-то принимать.
И когда разыгрывалась онлайн-квота на Старладдер, я не хотел ее играть, потому что знал, что она только для граждан СНГ. И когда мы прошли, в середине сплита выяснилось, что я гражданин Латвии, и Старладдер специально ввел правило, что один или два легионера допускаются в команду. Потому что по сути я не имел права играть.
И я попал в хороший коллектив, нам было в кайф играть вместе. У нас шло, мы тренировались очень много, никто не отлынивал. Мы приехали на турнир в Москву, смогли выиграть, и там было много позитивных эмоций. В СНГ тогда было мало крупных чемпионатов, тем более – по Лолу. Зал был полностью забитый, захайпленный, болел за команды и за игроков, которых, в принципе, никто не знал. У нас просто команда стримеров считай собралась, и мы смогли выиграть. Эмоции от первого лана – одни из самых ярких до сих пор.
- Но, насколько я понимаю, тогда лолеры совсем не зарабатывали.
– Совсем. Ну, во втором сплите, когда вошли организации вроде Virtus.pro, они какие-то зарплаты предложили. Были еще минимальные зарплаты. У нас никаких спонсоров не было, выплат райотовских, как сейчас в LCL, не было. Так что единственное, чем ты мог себя прокормить – это если выиграешь турнир. Вот мы командой выиграли 15 тысяч долларов – каждый получил по 3. Но эти деньги пришли спустя 9 месяцев.
Это одна из причин, почему я вынужден был один сезон скипнуть после поражения во втором от команды Hard Random, будущих победителей – но у нас были хорошие шансы. И я решил в инактив на сезончик уйти, чтобы устроиться на работу, заработать какую-то финансовую подушку, чтобы я дальше мог этим заниматься. Но в этот же сезон меня пригласили комментировать, потому что там горело – за неделю остался только один комментатор на Старладдере. И я подумал: мне же все равно нужна работа, какая разница, где зарабатывать. Ну ладно, поеду в Киев, для меня поехать в другую страну никогда не было проблемой, я к этому привык.
– Твои мысли по этой неделе Gambit?
– Пустота, разочарование, но заканчивается все на приятной ноте. Самое важное – что смогли собраться. Мы первоначально пришли к этой неделе в хорошей форме, на самом деле. Но на сцене случилось то, чего никогда не случалось. Это была первая неделя, когда у нас коммуникация попросту пропала. Игроки где-то ошиблись, тильтанули и перестали говорить. Но ты не можешь во время игры вбежать на сцену и сказать им: «Разговаривайте, мать вашу». Такой игрой стала первая, где ботлейн, который сильно лидировал, в какой-то момент сказал: «Ребята, хватить интить, дайте нам выиграть игру». Но это было уже поздно, когда противники получили ключевое преимущество.
Что касается второй игры, то то же самое случилось в другой стороне карты. Снова какие-то игроки были выключены из коммуникации. По сетапу нам было очень комфортно играть, этим сетапом мы привыкли играть и могли выиграть очень легко. Но снова из-за просевшей коммуникации произошла фигня.
Самое важное – что мы в пятницу вечером собрались и решили. Не то что даже team talk какой-то был – просто сказали, что не имеем права сдаваться. Что мы должны показать, что мы все еще команда, которая готова бороться за финал. Сейчас фактически мы не имеем прав проигрывать. И если бы мы в субботу проиграли, то, скорее всего, можно уже было бы практически опускать руки. Но ребята молодцы – собрались, и во время игры хорошее общение было, все как надо.
Что касается в целом команды... Длительный сезон для нас не заканчивался с весны. У любой команды, которая достигает вершины, пика своей формы, начинается потом дикий спад. Мы думали, что этот спад будет во время LCL Open Cup и во время Rift Rivals. А к LCL уже будем, наоборот, набирать. Но произошло иначе. На LCL Open Cup у нас все еще была неплохая форма, на Rift Rivals мы тоже выступили неплохо, а когда начался LCL, у нас пошел дикий спад. Это момент, который можно провести оптимально, чего у нас не получилось – эти недели по 2-1, там было много игр, которые мы могли не проигрывать. Но во время спада не всегда понимаешь, как провести это время оптимально. Кто-то очень устал от игры, кому-то просто нужна неделя разрядки вне Лола. А мета такая, что с каждым патчем игра дико меняется. Надо адаптироваться, надо играть много, и у нас не получилось это сделать.
Этот спад все еще продолжается, и надеемся, что поражения от Dragon Army и Vaevictis – это окончательная точка этого спада.
- Ты доволен прогрессом Лодика? Он уже не просто новичок среди звезд, а парень, который вытащил вам несколько игр.
– Быть недовольным Лодиком я в принципе не имею права. Это стрелок, который пока что не всегда принимает какие-то индивидуальные решения – чтобы увидел момент и начал разыгрывать сам. Он не ведущий стрелок команды, он привык играть позади, в роли поддержки. Когда у него есть человек впереди, который шотколлит, говорит, что ему надо сделать – вот тогда он сияет. Но, возможно, он сам себя проявит намного ярче, чем сейчас.
В принципе, это игрок, который может вырасти на совершенно другой уровень и перерасти добрую старую традицию, что в СНГ нет АД-керри. Все АД-керри в СНГ достаточно слабые относительно общемирового уровня. Но за последний год появились стрелки, которые могут доказать обратное. Тот же Gadget, тот же Kinzu, который скорее не стрелок сейчас, а маг, мидер на позиции стрелка – но в этой мете он чувствует себя суперкомфортно и показывает реально крутой уровень. То же самое касается Лодика.
- Ты чувствуешь, что ребята стали тебе больше доверять, чем год или полгода назад?
– Доверие никуда не ушло. Возможно, мне дали больше ответственности в принятии решений. Потому что в весеннем сплите, в первой половине сезона, я больше, наверное, советником был. Сейчас, да, у меня есть возможность принимать ключевые решения. Иногда их тяжело принимать, но необходимо.
- Ты, видимо, говоришь, в том числе и про уход Бластинга.
– Это было совместное решение, возможно, Бластинг сам к этому причастен. Потому что Бластинг сам не мог в себе разобраться, не понимал: хочет он играть, чего он хочет от этой команды, от сплита, какие у него цели в дальнейшем? Ему нужен был этот перерыв. В больших лигах можно просто взять отпуск – как Uzi или Rekkles. Они понимают, что сейчас лучше команде без них играть. А потом этот игрок придет с новыми силами, с новым зарядом и сядет играть. В СНГ такой возможности нет, потому что очень мало кадров.
Это было совместное решение, и я считаю, что мы поступили абсолютно правильно.
- Уточни: он еще на контракте с Гамбитами?
– Нет, как закончился сплит, то есть перед MSI, контракт уже был расторгнут. Потому что он сам не хотел быть на замене.
- Перед этим сплитом большинство если не аналитиков, то фанатов точно, считали, что победа и место на чемпионате мира у вас в кармане. Вам самим это не мешало, не было такого, что вы сами поверили, что главный турнир осенью, а сейчас подготовка?
– Нет-нет, никогда так не происходит. Даже условный LCL Open Cup мы, возможно, сначала расценивали как не особо важный турнир, но когда ты уже играешь определенную игру, ты к ней готовишься, стараешься, выкладываешься в любом случае. Такого нет, чтобы считать что-то проходным перевалочным пунктом. Потому что если ты дашь где-то слабину, то не сможешь потом набрать нужную форму. А наша форма пока далека от того, чтобы на том же чемпионате мира выступить хорошо касательно нашей команды. И мы далеко не уверены, что мы пройдем туда.
Форму, на самом деле, можно набрать очень быстро. Мы проходили это еще весной, когда за неделю до финалов мы выиграли первый скрим за полтора месяца. К финалам мы уже точно знали, как мы должны играть и что делать, поэтому играть было очень просто – матч, в принципе, 3:0 и получился. И когда мы приехали на MSI, то не сбавляли темп, и получилось и там показать хороший результат.
Flash Wolves, честно скажу, нас просто морально задавили. Не смогли выдержать эту раму, когда ты выходишь на сцену и как бы говоришь: мы вас не боимся. На самом деле, получилось не так, игроки, я видел, зажимались очень сильно.
- Откуда берется нестабильность у Киры? В каких-то играх он по-прежнему топ-1 мидер СНГ, а в каких-то...
– ...Топ-8. Сейчас это намного реже происходит, особенно в скримах. Раньше любая команда, которая играла с Кирой, могла бы сказать, что Кира в скримах – просто невыносимый человек, потому что никогда не знаешь, когда он умрет на втором уровне, когда – на первом, или еще что-то произойдет. Сейчас намного реже.
У Киры главная проблема, наверное, с концентрацией. Он не в каждую игру может войти в хорошем фокусе. Когда он в фокусе, когда он понимает, что может сам какие-то решения принимать – тогда и можно видеть качественный отыгрыш, где он тащит в соло. У него есть этот задаток, надо просто больше работать с ним насчет того, чтобы он лучше фокусировался. Это то, чем я отчасти занимаюсь.
- В целом, конкуренты в этом сплите стали играть сильнее?
– Я чувствую, что да. Из-за того, что мета шифтнулась очень сильно, игра не зависит только от макро. Очень много можно получить в ранней стадии или в разыгровке. И многим командам это дало карт-бланш. Мы, допустим, не всегда так любим играть, чтобы с самого начала забрать первый темп и додавить. Сейчас у любой команды есть возможность выбрать, как они хотят играть. Нет однозначной меты, которая повелевает всеми, и те, кто ей не играет – проигрывает. Раньше это называлось «чиз», сейчас это не «чиз», это каждая команда выбирает стиль, в котором она играет. М19, допустим, очень ярко это показывает: они выбрали свой стиль игры, в котором они хороши.