«Когда CS 1.6 умирал, мы наняли Хоббита консультантом в магазин электроники». Интервью новой ведущей Paragon

Савкин побеседовал с Charlie.

«Мы искали себе консультантов в магазин электроники и наняли Хоббита».

«Я всегда работала в интернациональных компаниях: Philip Morris, British American Tobacco, L’Oréal, Coca-Cola».

«Мы поступили в университет международного бизнеса и оказались в одной группе с Адреном». 

Это несколько ярких фактов из биографии Алтынай «Charlie» Имановой – нового хоста Paragon Events. Мы поговорили с ней о детстве в Казахстане, женском киберспорте, карьере маркетолога и ее образовательном центре для детей, где есть Minecraft и Roblox.

Играла в клубах с Адреном и Хоббитом. Считает, что игры развивают

– Как игры пришли в твою жизнь?

 – Я думаю, здесь история как у всех. У меня раньше всех появился компьютер на районе: я играла в Starcraft, GTA: Vice City, Need For Speed. И мне пипец нравилось, что вечером я могла пойти в компьютерный клуб, и там уже играла с пацанами.

Я игры воспринимаю как очень развивающий контент: когда ты один сидишь и нет интернета, чтобы найти, куда пройти дальше, как это сейчас можно сделать. Ты просто сидишь и ищешь разные выходы и разные возможности, как пройти. Мне кажется, это сильно повлияло на становление характера и развитие. 

– А что тогда привлекало в играх? 

– В первую очередь это просто интерес пройти, закончить какую-то миссию. Я суперфанатела по «Гарри Поттеру» и начала проходить RPG по «Гарри Поттеру». И это очень иммерсивная, скажем, деятельность, когда ты в свою любимую вселенную можешь погрузиться. 

Та же история с «Властелином колец», тоже суперстарая игра, которую можно было проходить за любимых героев. Наверное, больше сторителлинг привлекал, немного челленджа, что нужно пройти, додуматься, какие-то скиллы, кнопки нажать правильно. А если говорить о CS, то соревновательная составляющая.

– Сталкивалась с непониманием со стороны сверстников, родственников? 

– Я сидела с сестренкой дома, а родители работали. Им было, знаешь, безопасно думать, что мы сидим дома и играем в игры. Ничего в этом плохого нет. 

– Лучше так, чем на улице? 

– Ну да. Мама меня всегда поддерживала. Мы года два ходили играть каждый день на ланы и тренировались в компьютерном клубе. И каждое воскресенье у нас был чемпионат. Это такие древние времена, Adren, Hobbit приходили, и мы все вместе играли в выходные.

И мне мама каждые выходные звонила и спрашивала: «Ну что, вы выиграли?» Ни разу ей не ответила, что мы выиграли, но все равно было весело.

Училась в одной группе с Адреном (он давал много советов), а потом брала Хоббита на работу

– Есть какая-то история из тех времен?

– Вообще, интересно сложилась жизнь в том плане, что мой одногруппник – это Адрен.

– А где вы учились?

– В Университете международного бизнеса. Мы поступили и оказались в одной группе. Он на то время в Source серебро взял на WCG. И мы с Адреном сдружились и играли вместе. Он меня где-то учил, мы с ним один на один играли – он, понятное дело, поддавался, но помог найти мне первую команду женскую.

Адрен в универе долго не продержался. Его через полгода кикнули. 

У нас были компьютерные клубы: GOSU и Omega. И в то время все те, кто сейчас играют профессионально – Hobbit, Fitch, Nealan, который супермаленький был, – тоже приходили туда.

Adren рассказывал, что такое вообще жизнь, как они строят карьеру, какая у них дисциплина, как они строят команду, кто как коллит, что как говорит. И я понимала, что между женским и мужским киберспортом огромнейший разрыв, но я слушала и старалась что-то привнести в нашу команду. 

Самый такой теплый момент был, когда мы тренировались женским составом. И когда мы играли против всех прошников, без шансов было: 0:16, 1:16. Команда Хоббита была топ-2 либо топ-1 Казахстана. Для них не было вообще никакой заинтересованности играть против нас, но они не давили, не пушили, не резали, они реально старались, чтобы мы отрабатывали какие-то тактики. Какая-то такая у нас поддержка и солидарность, наверное, была в казахстанском киберспорте. После мы собирались в тимспике, они говорили, что мы правильно делаем, что неправильно.

– Какие были цели и перспективы у твоей команды? 

– Перспектив было не так много. Мы играли, потому что любили игру, а родители нас поддерживали. Тогда было четыре Asus Cup в год, и шансы, что проспонсируют кто-то поездку в Москву, были минимальны. Просто хотелось поехать, испытать свои силы.

В Киеве Арбалет устраивал Arbalet Cup, и он организовал, соответственно, Female Cup. И туда пригласили вообще все команды мира.

Arbalet нам проспонсировал поездку. И я так этого ждала и думала: «Боже, шансов никаких нет, но просто чтобы посмотреть, как эти девчонки круто играют». Но это было так тупо, что единственный раз за 100 лет вот этот вулкан с непроизносимым названием извергался.

И все перелеты отменили, команды не смогли приехать. И сделали СНГ-этап, куда съехались мы, украинская команда и российская. И потом был только уже этап интернациональный.

– Когда закончилось активное увлечение киберспортом?

– В 2010-м, думаю. CS начал умирать. Это все понимали. Ходили слухи, что CS:GO выйдет. Время было такое, что условные Zeus, Ceh9 говорили, что в эту парашу играть никогда не будут. 

Я уже универ заканчивала и понимала, что у меня нет одинаковых возможностей, к примеру, с Адреном либо с Хоббитом строить карьеру в киберспорте. Потому что женский киберспорт был мизерный, на то время он вообще был… Ну, максимум, что ты выигрываешь на Асусе, тысяча долларов на команду.

Я понимала, что не могу себя обеспечить никак. Стримерство не было развито, студий тоже не было. 

Кстати, прикольный момент был: когда CS 1.6 умирал, все остались без работы. Я зашла в агентство, и я помню, что наняли Хоббита на работу консультантом.

– В какое агентство?

– Я работала в рекламном агентстве, и мы искали себе консультантов в магазин электроники, по-моему. Понимаешь, время было кризисное для всех каэсеров. Поэтому я всегда с большим восторгом отношусь ко всем, кто пробился, потому что пережить такое давление и финансовое, и от родителей и все равно продолжить играть – это очень круто

– А сколько Hobbit проработал?

– Недолго. Месяца 3-4 поработал. Потом уже в принципе началось: CS:GO потихоньку начал выходить, и все потихоньку начали играть. 

Работала в топ-компаниях типа Coca-Cola и обожала бьюти-индустрию. Сейчас развивает IT-школу для детей

– С выходом CS:GO не было мыслей вернуться?

– Я начала строить карьеру в маркетинге. Она достаточно хорошо пошла. Я всегда работала в интернациональных компаниях: Philip Morris, British American Tobacco, L’Oréal, в Coca-Cola отвечала за всю Центральную Азию. И у меня уже прям хорошая должность была, я отвечала за весь бизнес, у меня был свой отдел большой.

Но я всегда играла в CS по фану: с друзьями мы просто сидели, ММ катали. И мне написали однажды в 2017-м, не хочу ли я попробоваться в команде. И я сказала, что, чтобы мне набрать форму, нужно очень много времени потратить, а это нужно было делать после смены на работе. Вечером прийти, потом допоздна играть, не высыпаться. Я это все уже проходила, и я сказала нет. Потом мне еще раз предложили, еще раз отказала. А потом мне сказали, что будут отборы на WESG и что нужны именно казахстанские игроки, а их очень мало. И я тогда согласилась, ну и вот так вернулась, в принципе, в CS:GO в 2017-м. 

– Разовое возвращение? 

– Нет, я в 2017-м вернулась, мы начали тренироваться, у меня пипец много времени ушло, потому что я понимала, что вообще все другое.

Я иногда думала: «А что здесь смоки такие? А что здесь вот это вот так кидается, а где щит?» Я утрирую, конечно, но было сложновато.

Мы съездили на WESG, заняли третье место, и это было настолько круто, потому что эмоции, которые ты испытываешь от соревновательного спорта, ни с чем не сравнимы. Ничто не может заменить их в жизни.

После WESG я думала: «Вау, как круто, ну насколько может быть крутая, яркая жизнь». Я тогда, кстати, на WESG приехала, и там была китайская или малазийская команда. И я смотрю на тренера и вижу знакомое лицо. И говорю тиммейткам: «Это же Fnatic DSN».

Они такие: «Кто?» Я говорю: «DSN, вы что, не знаете?» И я поняла, что вообще никто ничего не знает. А DSN был потрясающе крутой человек, чьи демки я смотрела. Поэтому поездка на меня оказала очень большое эмоциональное влияние, и я была прям суперсчастлива. 

Затем мы тоже тренировались, потому что готовились к WESG следующего года. Но это было крайне изнурительно, совмещать работу и карьеру… У меня было очень много командировок, постоянные презентации и очень много стресса.

Мы хотели попасть на WESG, но там были тупые правила: мы играли на гонконгских серверах против Австралии с пингом 350.

– Это как? 

– Ну вот так. Мы и говорим организаторам – что это за трешак? И меня это демотивировало: ты тренируешься, вкладываешь силы, но год твоей работы может просто убиться тем, что тебе дадут гонконгский сервер и ты будешь играть на пинге 350 против Австралии. 

И потом я начала думать, что я, наверное, не смогу. Я взвешивала прагматично, какие у меня шансы в CS. Их действительно было очень мало. У меня нет желания и возможности гриндить так, чтобы играть по 20 фасиков в день. Возможно, у меня уже возраст не тот был.

– Как тебе женский киберспорт сейчас? Следишь вообще за ним? 

– Это очень круто. Да, слежу и за CS, и за Valorant.

Вход туда стал намного реальнее, чем было раньше. Появились возможности зарабатывать будучи профессиональной киберспортсменкой. Потому что, даже если взять времена CS 1.6, были команды типа Forze Female – они доминировали.

Но все они совмещали это со своей полноценной работой, и это было больше как сайд-хастл-хобби, а не полноценная карьера. Единственная, у кого реально получилось сделать из хобби карьеру, – Вилга.

Поэтому, когда я сейчас вижу, что есть молодые, которые могут играть, стримить и зарабатывать на этом, это очень круто. Понятно, что по масштабам все равно это будет очень далеко, и я понимаю причины. Люди приходят посмотреть на зрелищность и на скилл. Большинство потребителей CS-сцены – мужчины. И они не будут смотреть женские матчи. Потому что, ну, зачем?  

– Реально, что в будущем появятся смешанные команды, где будут играть мужчины и женщины на топ-уровне?

– В ближайшем будущем?

– Ну, лет пять.

– Нет. Ну, лет десять, пятнадцать. 

Все равно, во-первых, очень мало играет девушек. Во-вторых, несколько поколений надо, чтобы стереотипы эти ушли о том, что баба в команде – это луз. 

Я смотрела за Mary, которая играет Valorant, и думала: «Блин, вот она вообще жесть играет, на очень высоком уровне, она бы точно смогла вписаться в какую-нибудь команду». Но насколько мужчины смогут ее принять? Пока звучит нереально.

– Расскажи, как ты оказалась в Paragon?

– Меня позвали туда попробоваться. Моя знакомая работает продюсером, если я не ошибаюсь. 

И она говорила, что студия ищет талантов локальных, готова развивать их. И нужен хост в CS, который понимает игру. Можно привести профессиональную телеведущую с дикцией, с голосом и так далее, но она не сможет просто поддерживать разговор, потому что не будет понимать ничего.

– Тебе было комфортно в студии?

– Вообще нет, не очень комфортно было. Потому что это первый раз.

В целом я думала, что будет полегче, потому что у меня уже есть опыт съемок и интервью. Я достаточно много участвовала в локальных проектах как киберспортсменка в Казахстане. Для всяких модных бутиков вроде Prada, Gucci снималась и рекламировала. Интервью разных много было интересных. 

Ведущий должен сделать так, чтобы эфир не умирал. Нужно на ходу придумывать темы, разговоры, не перебивать, чувствовать, как аналитики говорят. И это не происходит так, что ты натренировался заранее и посмотрел 100 трансляций Вилата и Тони Предко и сделал так же. Это все опыт, и как бы я ни старалась к этому подготовиться, я не смогу избежать кринжа. И для меня это было вот таким в первый день смирением. Вот такой укол нужно получить. Без опыта ты, к сожалению, ничего не сможешь сделать, и опыт будет через кринж приходить.

А когда общаешься с незнакомыми людьми, это видно в студии. Ты сидишь и понимаешь, что люди, ну, у них позы закрыты, но они могут вести диалог друг с другом. Ведь они знакомы и уже не первый раз это делают. 

Здесь тоже нужно преодолеть дискомфорт. Ты должен участвовать в беседе, а не сидеть, как будто ты где-то один на острове и просто делаешь какие-то рекламные интеграции.

На удивление, не было какого-то стресса, что я ошибусь. Больше, наверное, дискомфорт по поводу того, как интересно вести эфир и задавать интересные вопросы. Так, чтобы это не было слишком официально.

Вот Кин и Адрен чиллово ведут эфир, нет в нем напыщенности, и обстановка как у друзей дома. И мне кажется, это клево. Нужно время, чтобы найти свой стиль и баланс между официальной трансляцией и так, чтобы это отражало какую-то часть твоего характера, персоналити.

– Пересматривала эфир?

– Я посмотрела его минуты три и все. Я себе сказала, что не буду читать чат и не буду смотреть ничего, никаких комментариев нигде для своего же ментального здоровья. Я сказала коллегам и друзьям: «Чуваки, посмотрите, дайте мне просто фильтрованный фидбэк».

– У тебя есть цель в этой профессии? 

– Сейчас такое время настало, которого никогда не было.

Из-за грустных событий сложилась такая возможность, что студии есть либо здесь (Paragon в Казахстане), либо в Relog в Сербии.

И это возможность развивать контент и медиа здесь в Казахстане. Чем сейчас Адрен и занимается. И мне всегда хотелось раскрывать киберспортсменов как личностей. Меня всегда ужасно бесит смотреть одинаковые интервью и вопросы. Типа: «Блин, родители тебя не ругали, когда ты играл?»

Я очень люблю атлетов, профессиональных спортсменов. Необязательно в киберспорте, в целом. Я обожаю смотреть, к примеру, как Коби строил свою карьеру, как Тайгер Вудс строил свою карьеру. Но не сколько они тренировались. Потому что быть киберспортсменом – это же намного больше, чем просто сидеть и задротить. Особенно сейчас. 

Ты должен быть медийным. Сейчас еще тренд на интернациональные команды, соответственно, ты должен знать английский. Ты должен быть ментально сильным, чтобы справляться с хейтом и двигаться дальше. Ты должен быть очень уверен в своей цели. Потому что какой процент того, что ты пробьешься и выиграешь мейджор?

Сколько нужно веры, силы и стойкости, чтобы это все прожить, не слушать, что родители и общество говорят. Все выходят замуж, женятся, бизнес делают, а ты сидишь в игры играешь. Киберспортсменов можно интересно раскрывать, учиться у них много чему.

Просто как-то нет у нас такого контента. И мне бы хотелось в формате либо подкаста, либо интервью развить эту тему.

– Как думаешь, много киберспортсменов, которые сами готовы открываться, рассказывать что-то личное, делиться? 

– Мне кажется, поколение постарше – да.

Естественно, если взять какое-нибудь интервью у Бита или Хэдтрика, ну не выйдет ничего интересного, просто потому что они еще недостаточно зрелые, скажем, в саморефлексии, в познании себя. Но вот взять того же Зевса или Адрена, Хоббита, ну, знаешь, такие 25+, которые уже что-то пережили.

– Расскажи о своей карьере вне киберспорта.

– Я начала свою карьеру в Сoca-Cola как маркетолог – это был мой первый большой опыт. Но мне всегда была очень интересна бьюти-индустрия, потому что я была бьюти-блогером и прям активно развивалась. Так я попала в L’Oreal. Это французская компания – номер один в бьюти, потому что ей принадлежит вот реально все: Armani, Yves Saint-Laurent. Было очень много работы с инфлюенсерами и звездами. Мы снимали с Ходченковой, с Тодоренко. Классная была работа для девушки.

Но потом мне надоело. Я проработала 6 лет. И поняла, что уже не хочу так упахиваться. На меня как раз вышли хантеры из Coca-Cola – позвали обратно.

И кстати, одним из весомых аргументов был тот факт, что я играю. Потому что Cola очень хотела развивать гейминг. И это большая проблема вообще у всех больших компаний. Потому что они понимают, что геймеры – это большая целевая аудитория, через интересы которых ты можешь достучаться и продать им свой продукт.

Но они не понимают, как это делать. Потому что они хотят усидеть на двух стульях и не поддерживать игры, которые продвигают жестокость. И я говорю: «Чуваки, а как вы хотите продвигаться, не знаю, через фанатов Sims?»

В любой игре популярной и соревновательной один игрок убивает другого, и по-другому ты это не будешь делать. Я шла туда с большими амбициями, что я буду заниматься тем, что люблю – это маркетинг и игры. Но большие компании реально не готовы делать интересный маркетинг, потому что все время идешь на какие-то компромиссы, мол, давайте будем поддерживать какую-нибудь мобилку. Поэтому я ушла и открыла центр образовательный.

– Для детей, да?

– Да. 

– Тоже хотел спросить, что это такое, как появилось? 

– Это образовательный центр для детей от 7 до 17 лет, где мы преподаем робототехнику, программирование и гейм-дизайн через любимые игры. Это квинтэссенция всех моих интересов, потому что мне всегда хотелось заниматься чем-то созидающим, что было бы полезно и ценно для общества, а не так, что ты просто продаешь сахар или табачку.

Я как геймер знаю, что нет смысла запрещать детям играть в игры. Нужно понять, почему он пришел в игры, что ему нравится, что его привлекает. И моя стратегия, моя задумка с центром – через любимые игры привести детей к будущим профессиям в IT. Мы, например, изучаем программирование через Minecraft. К нам приходят дети, которые обожают Minecraft.

Ты не можешь писать код, когда ты 8-летний ребенок, но если код выглядит как визуальный пазл, то ты начинаешь понимать. У них есть миссия: вытащить черепаху в море. И нужно сделать так, чтобы робот копал. И они проходят циклы, условия, закономерности. Все, что есть в языке Python, только это визуальный код. 

Сейчас среди детей популярен Roblox. И, опять же, зачем просто тупо сидеть и играть в Roblox? И они к нам приходят и начинают создавать игры в Roblox.

Мы придумали, что они могут делать 3D-скины и загружать их в Roblox. И они делают своих тупых скибиди-туалетов. Я не знаю, это пипец деградирующая вещь, но она очень популярна среди детей. 

Они через свои любимые интересы, мемы, игры учатся создавать. И у них появляется интерес к IT. Ну и я стараюсь еще преподавать что-то, что актуально. Я их учу нейросетям, знакомлю с возможностями ChatGPT.

У родителей из СССР до сих пор есть вот эта стигма в голове, что образование – это социальная лестница. Что если ты выучишься, получишь пятерки, поступишь в университет, то не станешь дворником. Но на самом деле в 2023 году это вообще не так.

Родители до сих пор пушат – «учись на пятерки». Мне хочется в своем бизнесе сделать так, чтобы дети развивали навыки и интерес к профессиям будущего.

– Родители детей в твоей школе – это новое поколение родителей. Насколько они понимают, куда отдают своего ребенка?

– Я им каждый день отчет отправляю и очень простым языком стараюсь говорить: сегодня был такой-то урок в Minecraft Education. Сегодня мы проходили циклы, и циклы нужны для того, чтобы запрограммировать так-то и так-то. Я им скидываю скрин, показываю, и я стараюсь с ними разговаривать. Потому что в любом случае родитель, который отдал ребенка на курсы, более лояльно относится к такому образованию.

Есть, конечно, негативно настроенные, говорят, у нас дети только играть будут. Но это не наши клиенты, нет смысла с ними бороться и доказывать, что они неправы. И я всегда стараюсь показывать результат детей. Они что-то сделали в 3D – мы показываем родителям.

Потому что это же и уверенность в себе у детей. В целом этот процесс кода очень схож с играми, когда ты играешь в соло. Ты начинаешь обретать в себе уверенность, потому что ты сначала раз попробовал, у тебя не получилось, два не получилось, и ты не опускаешь руки, не плачешь, а просто ищешь выход разными путями.